02 Июня 2022 12:48 02 Июн 2022 12:48 |
Hewlett Packard Enterprise заявила, что полностью выводит свой бизнес из России и
Белоруссии в ответ на специальную военную операцию на Украине.
Американская
компания при этом пострадает не очень сильно; доля бизнеса HPE в этих странах составляла менее 2%.
А вот на отечественных компаниях последствия такого решения сказываются уже сейчас — недавно HPE отказала в техподдержке «дочке» «Росатома».
Hewlett Packard Enterprise (HPE) полностью уходит из России
и Белоруссии и приступает к сворачиванию своего оставшегося бизнеса в этих странах.
Окончательный уход стал ответом компании на специальную военную операцию на
Украине. Об этом пишет издание CRN.com.
«Мы решили подождать
90 дней, чтобы посмотреть, будет ли какое-то разрешение конфликта, — отметил
гендиректор HPE Антонио Нери (Antonio
Neri). — К сожалению, решения не видно,
и нам больше нецелесообразно продолжать там наши операции».
Во время квартального отчета 31 мая 2022 г. HPE заявила, что прекратит
все операции в России. По итогам 2021 г. компания заработала $1 млрд в нашей
стране. Доля бизнеса HPE в России и Белоруссии составляла менее 2%.
HPE в основном поставляла в Россию системы хранения данных, а также ПО, например, облачную
платформу аналитики и хранения данных.
Поставок и поддержки
не будет
В марте 2022 г. HPE приостановила все поставки в Россию. В мае CNews стало известно об отказе американской компании в техподдержке «дочке» «Росатома» — «Гринатому».
Она должна была проводиться в соответствии с договором, подписанным в июле 2018
г.
HPE полностью уходит из России
Госзаказчик был уверен, что срок поддержки на приобретенный
им блейд-сервер НРЕ составляет пять лет с момента подписания акта
приема-передачи товара — с сентября 2018 г. по сентябрь 2023 г.
Импортозамещение, Азия или «серый» импорт: где брать серверное оборудование
Импортозамещение 
«К сожалению, на данный момент мы не смогли подтвердить ваше
право на получение поддержки», — сообщили «Гринатому» в HPE.
Технологические
санкции
Вместе с HPE окончательно или временно покинули российский рынок IBM, AMD и Intel, Apple,
Microsoft, Samsung и Cisco, а также SAP и Oracle. Отечественный рынок также
покинул созданный белорусами американский разработчик ПО Epam. Схожим путем пошла и
другая международная ИТ-компания с постсоветскими корнями — Acronis.
Помимо ухода с рынка зарубежных компаний, остановилось производство процессоров «Байкал» и «Эльбрус» на заводах тайваньской TSMC. В
конце мая стало известно том, что производство «Эльбрусов» может быть перенесено на завод «Микрона» в
Зеленограде.
Помимо отрицательных последствий российский рынок столкнулся
и с положительными. Например, после ухода из России Microsoft, Oracle и SAP
значительно вырос спрос на отечественное ПО.
Кристина Холупова
Подписаться на новости Короткая ссылка
IT в Берлине: откуда здесь столько стартапов и почему сюда стремятся IT-инженеры всего мира — Миграция на vc.ru
Из всей Европы IT-эмигранты обычно стремятся именно в Германию. И как правило, в Берлин — тут всегда больше всего вакансий, одни из самых высоких зарплат и не такая дорогая жизнь, как в Мюнхене или Франкфурте на Майне. Но как Берлину удалось стать таким привлекательным для иностранных разработчиков? И что вообще делает его особенным среди других городов Европы и Германии?
{«id»:262334,»gtm»:null}
Мы поговорили с Алиной, которая работает здесь программисткой. Она поделится своими мыслями о том, почему город — настоящая стартапная мекка Европы и что делает это место идеальным для релокейта любого сотрудника IT-индустрии.
Главная особенность Берлина в том, что за последние 10–15 ними сюда начали стекаться инвесторы, а иностранцы стали приезжать, чтобы открыть свои стартапы. Все это нарастало как снежный ком, и в итоге полностью изменило IT-культуру Берлина и сам город.
В остальной Германии в сфере технологий до сих пор рулят корпорации, огромные и неповоротливые: Siemens, Bosch, Volkswagen, Audi, Deutsche Bahn, Lidl, Deutsche Post.
В них есть интересное IT, но технологии и процессы там несколько устаревшие. Все происходит очень медленно: новую фичу могут согласовывать месяцами, а внедрять годами.
Или тратить часы на совещания по документации к документации.
Простым обывателям особенно заметно по банковскому сектору — он развился в 70–80-х годах и в этой точке остановился.
Многие ключевые вещи написаны на довольно сложном и старом языке программирования Cobol: этот код работает, но глобально всё это переписывать долгое время никто не решался (потому что даже незначительная ошибка может иметь довольно серьезные последствия для многих поколений клиентов).
Сейчас отдельные банки пытаются перейти на новые рельсы, но это очень медленный процесс. У некоторых банков до сих пор нет даже личных кабинетов или мобильных приложений.
В Берлине ситуация совсем другая, потому что большинство компаний — стартапы, либо только недавно из них выросли.
Только за последние три года тут появились десятки перспективных стартапов вроде CoachHub и Sharpist. Некоторые из компаний на слуху и у нас, например, Soundcloud.
Есть даже целые списки Берлинских стартапов — в одном, обновленном в 2021 году, их целых 115 штук, и это с учетом пандемии.
Из-за обилия стартапов темпы разработки в Берлине другие — все стараются работать быстрее, обгонять конкурентов, постоянно тестировать и выкатывать что-то новое.
На жизнь такое засилье стартапов тоже повлияло. Берлин и раньше отличался от других немецких городов. Это общая черта почти всех столиц: Москва не похожа на остальную Россию, Прага — на Чехию, а Мехико — на Мексику. Но обилие стартапов сделало Берлин еще более «другим».
В первую очередь изменения произошли из-за огромного наплыва иностранцев, работающих в IT-сфере. Иностранцев было много и до этого: до этого: русскоязычных репатриантов, выходцев из Вьетнама и других. Но стартапы привлекли много «новичков» — по моим ощущениям, их здесь где-то 10%.
Это сделало город очень многокультурным, не таким «немецким». Может быть, он в чем-то даже обезличился, но именно за счет этого иностранцу здесь гораздо комфортнее, чем в других городах Германии. Здесь сложно почувствовать себя чужим — «чужих» так много, они они уже стали «своими».
Проще всего это заметить по языку. Английскую речь в центральных районах Берлина можно услышать едва ли не чаще немецкой.
И без знания немецкого вы легко здесь проживете — с английским у вас не будет проблем с тем, чтобы купить продукты, устроится на работу или спросить дорогу.
А у каждой крупной страны есть свое комьюнити, так что по-русски вы возможно будете говорить не реже, чем по-английски.
Большинство стран Европы не такие консервативные, как Германия — IT там более современное и не находится в полной власти корпораций. Но Берлин и тут выигрывает, только уже не за счет технологий и процессов, а за счет объемов. Стартапов здесь больше, чем в любом другом городе Европы, и деньги инвесторов текут рекой.
Другие страны тоже пытаются создать у себя IT-хабы. Барселона в Испании, Лиссабон в Португалии, небольшие городки в Италии — все они стараются растить стартапы, привлекать инвестиции, заманивать к себе иностранных инженеров. Но пока Берлин остается лидером.
Я вижу несколько причин такого положения Берлина относительно других европейских городов.
Высокие зарплаты. Германия — богатая страна, в которой крутятся огромные деньги. Немецкие фирмы могут позволить себе платить разработчикам 4–5 тысяч евро в месяц до налогов, и это далеко не предел.
Поэтому разработчики неизбежно тянутся сюда за деньгами. Даже несмотря на то, что жить в Берлине недешево, зарплаты в IT-сфере все равно перекрывают эти огромные расходы.
И с ними очень приятно ездить отдыхать в другие города и страны Европы, где цены ниже.
Поддержка от государства. В Германии достаточно сложно остаться без средств к существованию. Даже если стартап обанкротится, ты не останешься совсем нищим — и это открывает простор для экспериментов.
Сила инерции. Новые стартапы тянутся туда, где уже есть IT-инфраструктура. Зачем открываться где-нибудь в маленьком итальянском городе, если в Берлине есть сотрудники, инвесторы и все нужное для бизнеса.
Но интересно, как тогда все началось? Что больше 10 лет назад стало основой для такого «снежного кома» стартапов? Я думаю, дело в том, что в Берлине прямо на базе университетов запустили программы «Создай свой стартап».
Вчерашние студенты могли представлять любые идеи, получать финансирование на два года и экспериментировать. Они сидели, программировали и получали по 2000 евро в месяц — для выпускника это была отличная зарплата. Если идея не выгорала, ничего не нужно было возвращать.
Тогда стартапы и «полезли», а потом стали привлекать инвесторов и другие стартапы. Сейчас повторить этот успех будет непросто.
Хорошая репутация Берлина. Еще до 90-х Берлин считался анклавом свободы и творчества. Сюда приезжали со всего мира как раз те, кто хотел творить, экспериментировать и создавать новое. Атмосфера тут всегда располагала к смелым идеям.
Кроме того, 10 лет назад в Берлине уже была отличная инфраструктура, и при этом по меркам остальной Европы он был довольно дешевым. Мы, например, снимали тогда двухкомнатную квартиру за 500 евро в месяц. Сейчас Берлин, конечно, подорожал, но тогда, 10 лет назад, низкие цены привлекли сюда тысячи молодых специалистов.
Высокие зарплаты и житейский комфорт — черты, общие практически для всей Европы. Но благодаря стартапной культуре, в Берлине есть еще три плюса для IT-иммигрантов:
Много разных и интересных проектов. Обилие стартапов означает, что для любого IT-инженера всегда найдется работа. Причем часто довольно интересная, в которой сразу можно будет увидеть результаты своих трудов.
А если проект закончится (или решите уволиться), можно будет очень быстро найти что-то новое — открытых вакансий просто море. Здесь легко можно кочевать между разными местами работы, и риск остаться без денег минимален. И уж тем более не придется уезжать отсюда куда-нибудь еще — можно приехать и осесть навсегда.
Кстати, если хочется попадать именно в стартапы, вакансии лучше искать на англоязычных сайтах: Linkedin, StackOverflow, BerlinStartupJobs. На немецких сайтах вроде Monster.de, Stepstone или Xing вакансий тоже много, но часто они ищут людей в консервативные крупные корпорации. И там такого IT-драйва, как в стартапах, уже не будет. И возможно потребуется знание немецкого.
Прозрачные процессы иммиграции. Сюда каждый год приезжают тысячи иностранцев. Все процессы переезд давно обкатаны, каждый непонятный момент в законе разъяснен тысячу раз, для иностранцев есть куча агентств и служб помощи с переездом. А если что-то непонятно — есть десятки форумов мигрантов, которые с радостью все подскажут. Например, «Жизнь в Германии».
Легко интегрироваться в общество. Во-первых, на первых порах не нужно знать немецкий, хватит и английского. Во-вторых, иностранцев так много, что относятся к ним обычно — никто не косится и не осуждает.
В-третьих, сообществ экспатов очень много. Здесь легко можно завести друзей, и вы не почувствуете себя совсем одиноким в чужой стране. Это сильно повышает качество жизни, особенно сразу после переезда.
Надумали устроится в какой-нибудь берлинский стартап и перебраться в IT-столицу Европы? У нас в телеграм-боте @g_jobbot ждут тысячи вакансий, в том числе с релокейтом в Берлин.
«Получаешь по Blue Card как минимум 42 тысячи евро в год». Тестировщик-сеньор из Бреста о переезде в Берлин и возможностях
Senior-тестировщик из Бреста Александр Семенюк живёт в Берлине с августа прошлого года. Говорит, не из-за денег. Просто расстроился из-за отмены очередного концерта на родине — «и разослал около сотни резюме по немецким компаниям». Александр работает в Infinitec Solutions, компания является частью экосистемы акселератора Finleap.
С dev.by он поделился своими впечатлениями о Берлине, рассказал, как живут и сколько получают разработчики.
«Так взбесился, что пришёл домой и разослал штук 100 резюме»
— До того, как стать automation QA, я учился в «нархозе». К четвёртому курсу понял, что экономика — не моё. А вот тестировать мне нравилось.
Скажу честно: я не ходил на курсы — вместо этого читал книги по тестированию, изучал видеокурсы. Хотел работать в Минске, но конкуренция была высокой. А в Бресте, откуда я родом, как раз нашлась вакансия: я получил оффер.
Ещё студентом я много путешествовал, мечтал когда-нибудь осесть в Берлине: этот город запал мне в душу, но на переезд нужно было решиться. Помню, год назад прочёл в интернете новость, что в Беларуси в очередной раз запретили какой-то концерт. Вроде бы ерунда — но я так взбесился, что пришёл домой и разослал штук 100 резюме по берлинским компаниям.
В 7 из них мне ответили — в итоге у меня было несколько циклов интервью с разными компаниями и два оффера.
Собеседования в Германии проходят иначе, чем в Беларуси: сначала 2-3 раунда с эйчарами, потом — ещё 2-3 раунда технических собеседований с перерывами на неделю-другую, затем техническое задание.
Весь процесс растянулся почти на 4 месяца: резюме я отправил в апреле, а офферы получил в конце июля.
Как выбирали между компаниями?
Я предпочёл ту, что работает в финтех-индустрии, как и мой предыдущий работодатель. Вторая компания занималась геймдевом, мне это не так интересно.
Я ехал работать по EU Blue Card — но до последнего не знал, дадут ли мне визу. Дело в том, что в программе прописано, что ты должен работать по специальности. Несколько дней я ходил, как на иголках. Затем мне перезвонили, чтобы сказать, что одобрили визу, — это было во вторник. Я тут же купил билет в Берлин, собрал рюкзак — и в пятницу уже улетел.
С одним рюкзаком?
Так лето было: что человеку летом нужно — ноутбук, несколько пар белья, немного одежды, да и всё. Ауфвидерзеен!
Семья ожидала от меня чего-то в этом духе: я — человек импульсивный. Родители были немного шокированы, потому что я до последнего никому ничего не говорил. Всё произошло примерно так: «Ма-а-ам, па-а-ап, через три дня я уезжаю жить в Германию». Но в общем они были рады за меня.
«Квартиру смотрит по 70-80 человек в день: пришёл, увидел очередь и ушёл»
Найти жильё в Берлине — тот ещё квест, особенно если переезжаешь с семьёй. За последние 4 года цены на жильё выросли в 1,5 раза — на каждом углу слышишь про «жилищный кризис». Бывает, одну и ту же квартиру смотрит по 70-80 человек в день. Мой друг столкнулся с такой ситуацией — пришёл по указанному адресу, увидел очередь и ушёл.
Агенты обычно запрашивают твою кредитную историю, ещё какие-то документы — а ты ведь только приехал: у тебя даже счёта в банке нет. Конкурировать с людьми, которые уже обосновались в Берлине, но присматривают жильё получше, непросто.
Я сразу решил искать не квартиру, а комнату. Трое суток безвылазно провёл на ImmobilienScout24 и WG-Gesucht — через эти два сервиса проходят все операции по поиску постоянного жилья.
Некоторые по незнанию ищут через Airbnb, но чтобы открыть счёт в банке, зарегистрироваться в налоговой и закрыть прочие бюрократические формальности, нужна берлинская прописка — это не про Airbnb.
На четвёртый день я перебрался из хостела в свою комнату. Повезло. У других на поиски комнаты уходит не меньше месяца.
Сколько стоило снять комнату?
640 евро в месяц, в эту сумму включена «коммуналка» и даже интернет — не входит только налог на телевидение, он составляет 20 евро.
Комната сдавалась с мебелью. Мне говорили, что это нетипично для Берлина. Обычно съёмные квартиры здесь не меблированы: бывает, на кухне нет даже плиты — арендаторам приходится покупать её самим. У нас с соседом включено всё — вплоть до постельного белья, полотенец и посуды.
Я живу в Западном Берлине, в районе Моабит. Самый дорогой район — Пренцлауэр-Берг: там комната может стоит 1 тысячу евро. Зато где-нибудь в панельках в Восточном Берлине ребята снимают и по 300 евро.
Пожив здесь энное количество лет, некоторые мои знакомые, даже те, что не связывают свою жизнь с Берлином, купили своё жильё под ипотеку в 1,5% годовых. Будут сдавать.
Мифы о Берлине и немцах: «поезд просто не приходит», «из четырёх писем получил два»
В Берлине прямо на моих глазах рассыпались несколько мифов:
- Во-первых, о немецком транспорте — я слышал, что поезда здесь ходят, «как швейцарские часы, секунда в секунду». Ничего подобного! Бывает, что поезд просто не приходит. Белорусу такое сложно представить: кажется, должно произойти что-то инфернальное, чтобы подобное случилось.
Стабильно раз в несколько месяцев здесь бывают забастовки работников общественного транспорта — и тогда город полностью парализован. В такие дни наши ребята берут home office и остаются дома.
- Во-вторых, немецкая почта, которая тоже должна бы работать «идеально». А по факту я четыре раза должен был получить письмо — а получил только два. К слову, это были важные документы из немецких ведомств, типа налоговой. Мне пришлось идти туда самому и выяснять, куда запропастились мои документы.
- В-третьих, пресловутый «орднунг» (в переводе с немецкого порядок — прим. dev.by) — его я тоже не заметил. В том числе в головах.
Берлинские улицы вряд ли можно похвалить за чистоту, Минск на его фоне кажется стерильным. Хотя коллеги убеждают меня, что Берлин — не такая уж и Германия, так же как Москва — не Россия, а Нью-Йорк — не США.
За несколько месяцев до отъезда я путешествовал по Соединённым Штатам, был в Нью-Йорке — он, кстати, очень напоминает немецкую столицу.
«Нет такого явления, как „яжпрограммист“: разработчики не смотрят свысока на других сотрудников»
Берлин — очень свободный город. Первое время, да и до сих пор, наверное, мне сносило башню от этой свободы: всем плевать, как ты выглядишь, никто тебя не осуждает и не обсуждает — нет этих «жу-жу-жу» в курилках. Коллегам дело только до того, что ты умеешь, и как выполняешь свою работу.
Здесь нет такого явления, как «яжпрограммист»: разработчики не смотрят свысока на сотрудников других отделов, не считают тестировщиков людьми второго сорта.
Я искренне балдею, когда в очереди за кофе стоят пожилой панк, паренёк-неформал, проведший двое суток в клубе, юрист в костюме — а за ними я: и всем есть место в этом городе.
Я хожу на концерты и в клубы — и вижу там людей от 19 до 80. Фрау в возрасте, которых старушками язык не повернётся назвать, — лихо отплясывают на танцполе.
Ты перекидывашься с ними одной-двумя фразами, и отмечаешь, что глаза у них горят, как у молодых.
«Популярные направления — Java-бэкенд, фронтенд и ML; получаешь минимум 42 тысячи евро в год»
Недавно мы обсуждали с коллегой, что Берлин считают столицей стартапов. Но знаете, так и не смогли вспомнить ни одного крупного, который бы выстрелил здесь. О том, как их много, ты догадываешься по количеству присылаемых на почту и в LinkedIn вакансий.
Мечта айтишника в Берлине — Zalando, хотя сейчас дела у них идут не особо. Ещё один интересный стартап — онлайн-банк N26, услугами которого пользуются почти все столичные жители. Последний пишет свои продукты на Kotlin, поэтому знакомые Java-разработчики спят и видят, как бы перейти туда.
Спрос на айтишников всех мастей здесь не меньший, чем у нас в Беларуси: в нашей небольшой компании открыто порядка 10 вакансий — нужна ещё половина от штата. Самые популярные направления — Java-бэкенд, фронтенд и ML. Немцы в этом плане очень консервативны.
Мне то и дело пишут эйчары других немецких компаний, а также рекрутеры из Англии и стран Евросоюза — «переманивают». Blue Card не привязывает тебя к компании, только к ИТ-отрасли, поэтому в любой момент можно сменить работодателя. Но мой меня устраивает.
В Германии ты получаешь по Blue Card как минимум 42 тысячи евро в год. За вычетом налогов получается порядка 2,2 тысяч ежемесячно. Middle-разработчик зарабатывает от 50 тысяч евро в год, senior-программист — от 60, а лид — все 70 и выше. Здесь нет разброса в зарплатах разработчика и тестировщика: специалисты одного уровня получают одинаково.
На родине у меня никогда не получалось откладывать: я всегда занимал у коллег «до зарплаты». Тут я с удивлением обнаружил, что деньги приходят раньше, чем обнулится баланс на карточке. При этом я ни в чём себе не отказываю: покупаю электронику, хожу на концерты, путешествую.
Некоторые ребята работают на себя — здесь можно зарегистрироваться как фрилансер (по сути, наш ипэшник), и даже получить под это рабочую визу. Фрилансеры работают как удалённо, так и в офисе в течение определённого срока. У нас сейчас на носу релиз — и чтобы довести некоторые вещи до ума, мой работодатель нанял 5 фрилансеров.
Насколько я знаю, при прочих равных условиях после вычета налогов фрилансеры получают чуть больше, чем наёмные работники.
«В среднем можно вернуть около 1-2 тысяч евро налогов, иногда на неожиданных вещах»
Налоги здесь можно вернуть — иногда на очень неожиданных вещах: например, если офисный клерк сдаёт рубашку в химчистку, государство компенсирует ему все эти затраты, потому что рубашка — его рабочий инструмент. Также тебе вернут деньги, потраченные на учебники или рабочий ноутбук.
Я этим никогда не занимался, потому что было лень, но знающие люди говорят, что в среднем можно вернуть около 1-2 тысяч евро. Семейным государство компенсирует расходы на учёбу детей и даже мебель. Поэтому многие здесь нанимают налоговых консультантов — и их работа окупается с лихвой.
С налогов здесь оплачивается медицина. У тех, кто здесь давно, свои врачи — всех профилей. У меня таких не было: я просто позвонил в свою страховую, рассказал о своей проблеме — они выслали мне список русскоговорящих докторов, у одного из них я наблюдаюсь уже 3 месяца. Весь курс лечения потянет на 20 тысяч евро.
«Войтишников» почти нет: водитель автобуса получает не намного меньше junior-разработчика»
В свободное время участвую в стартапе — делаю бэкенд, заодно подтягиваю скилы в Java. Также делаю какие-то задания как бэкенд-разработчик и у себя в компании — в основном несложные.
Такого явления как «войтишники» в Берлине почти нет, возможно, потому что любой водитель автобуса получает не намного меньше junior-разработчика. У нас в здании есть Bootcamp по Java-бэкенду. Время обучения на курсах — 6 месяцев, стоимость — 6 тысяч евро. Мы иногда общаемся с этими ребятами: среди них я встречал и итальянцев, и французов — но ни одного немца.
«Страшное» слово «аутсорс» в моём окружении почти не звучит: все знакомые работают в продуктовых компаниях. Я участвую в жизни нескольких сообществ, постоянно хожу на митапы — и ни разу не слышал, чтобы кто-то оперировал термином «заказчик».
Что меня поражает в местном ИТ — тут очень медленно принимают решения: у нас бы за это время успели решить, сделать, понять, что ошиблись и снова всё переделать правильно. Здесь же думают трижды, прежде, чем сделать шаг. Поначалу меня это сильно напрягало, но сейчас вроде привык.
«Идёшь по „русскому“ Марцану — ребята жарят шашлычки, продают водочку»
Немецкий я ещё не выучил. По закону компании, в которых работает более 10-20 иностранных сотрудников, обязаны предоставлять своим работникам языковые курсы. Но, несмотря на то, что на работу я пришёл ещё 15 августа, мои занятия начались только в феврале.
Вообще в Берлине можно жить без немецкого: на работе, в барах, в магазинах звучит английская речь. Ты не ощущаешь вообще никаких проблем в быту — я почти не слышу ни от кого: «Ich verstehe nicht». А с другой стороны иногда хочется и местные новости почитать, понять, о чём переговариваются между собой прохожие.
В Берлине много мигрантов из СНГ. Первые приехали сюда ещё в 90-х по программе репатриации — это вообще отдельный вид людей: они полностью замкнулись в своих комьюнити и словно так и остались в прошлом. Ты идёшь по «русскому» Марцану — видишь магазин «Столичный», рядом ребята жарят шашлычки, продают водочку.
Вторая волна — те, кто переехал в середине нулевых и десятых — среди них много айтишников. Они хорошо интегрированы в общество, знают языки. Другие люди.
Наша компания принадлежит инкубатору стартапов FinLeap: все стартапы сидят в одном офисе. Я успел заметить, что 90% людей — иностранцы: турки, русские, белорусы, бразильцы, французы, аргентинцы, индусы. Немцев очень немного. Общаемся между собой по-английски, и это хорошо — немецкий у нас у всех сильно «хромает».
По пятницам на крыше здания, в котором мы работаем, проводят клёвые ивенты — мы общаемся, жарим барбекю, пьём пиво.
Panasonic взял в Берлине умный квартал
Компании Panasonic и GSW Sigmaringen объявили о запуске проекта Future Living Berlin -высокотехнологичного «умного города», сочетающего энергоэффективные, экологичные технологии — тепловые насосы («воздух – вода»), фотоэлектрические панели, а также интернет по электросетям, подключенные устройства и т.д. Таким образом Panasonic стала компанией, поддерживающей проекты «умных городов» и «городов устойчивого развития» сразу в трех регионах мира: Японии, США и Европе.
Во многих странах применение энергоэффективных умных технологий поощряется правительством, в частности субсидируется приобретение соответствующего оборудования, но очень часто инициатива исходит от конечных потребителей и застройщиков, что, как правило, не свойственно России.
Интересно, что первый умный квартал, который построила компания Panasonic, расположился в корпусах ее бывшего завода.
По мнению иностранных специалистов, стандартизация решений «умного города» будет исходить не от государства, а от рынка, где этот процесс связан с темпами коммерциализации соответствующих продуктов.
О международном опыте запуска проектов «умный город» (которые в ближайшем приближении все-таки больше напоминают умные кварталы) и о ситуации в России корреспондент ComNews побеседовал с главой совета директоров и президентом Panasonic Europe Дзюнити Судзуки, который до этого занимал пост руководителя российского офиса компании.
Кто является заказчиком решений для электрификации зданий — муниципалитеты или чаще застройщики?
— У наших решений разные потребители — частные дома, многоквартирные здания, офисы компаний. В случае с тепловым насосом — это не тот продукт, который будет покупать конечный пользователь.
Всегда необходим установщик для разработки и монтажа системы. Обычно между нами и компаниями-инсталляторами стоят крупные дистрибьюторы, имеющие на складах запас продукции для более мелких установщиков.
Но в основном решения продвигают те, кто их устанавливает.
А кто все-таки формирует и двигает спрос на такие решения? Обладатели квартир, хоть и являются конечными пользователями, не могут ведь влиять на инфраструктуру.
— В Европе существует множество вариантов. Прежде всего, тепловой насос может быть установлен в частном доме. И многие европейцы очень в этом заинтересованы, поскольку такие системы вносят существенный вклад в сокращение выбросов СО2. Те, кто активно поддерживает декарбонизацию, обычно делают выбор в пользу систем «воздух-вода» или солнечных панелей.
Или как в случае с «Умным Берлином», владелец каждой квартиры не выбирает конкретную энергосистему, но он выбирает застройщика, который сделает это за него – установит эти экологичные решения. И люди понимают, что вносят вклад в правильное дело.
То есть всегда есть либо конкретные индивиды, либо компании, заинтересованные в этом. Кроме того, европейские правительства продвигают подобные решения. Во многих странах есть субсидии на приобретение и установку систем «воздух-вода». Так что владелец объекта недвижимости может получить их по очень низкой цене.
И комплекс таких мер стимулировал большой рост продаж систем «воздух-вода» в Европе.
Везде в мире в городах есть унаследованная инфраструктура, порой очень старая. И при создании новых кварталов приходится как-то привязывать их новую инженерную инфраструктуру к существующей. Насколько это трудоемкий процесс?
— Все умные города, в создании которых мы до сих пор участвовали, строились с нуля, как полностью новые объекты. В Японии для этого в основном использовались территории бывших предприятий Panasonic.
Мы просто сносили завод и застраивали землю под ним. С Берлином похожая история – это полностью новое место, умный квартал. Проект не очень большой — всего на 90 квартир. Тем не менее, он не отягощен каким-либо наследием.
Мне сложно ответить на ваш вопрос, но, думаю, что в случае с существующей инфраструктурой городов могут возникнуть сложности интеграции.
Вместе с тем, поскольку мы используем электричество в качестве основного источника питания, то инвестиции в инфраструктуру будут не так велики.
Но в будущем, если мы будем генерировать энергию, например, из водорода, то инфраструктура может стать более дорогой.
Характеристики «умных городов» Panasonic
| Площадь (общая) | 1,8 км2 |
| Фуджисава (Япония) | 190 000 м2 |
| Цунасима (Япония) | 37 900 м2 |
| Суйта (Япония) | 23 465 м2 |
| Берлин (Германия) | 7 604 м2 |
| Денвер (США) | 1 545 м2 |
Чтобы оснастить подобные кварталы и дома, производитель того или иного оборудования вынужден интегрироваться с продуктами и системами других вендоров. Возникают ли здесь проблемы, насколько они значительны и каким образом могут быть решены?
— С технической точкой зрения я не вижу разницы между проектами в разных регионах мира. Но когда дело доходит до партнерства, то, конечно, есть разные особенности и сложности. Например, на родине – в Японии – мы работаем очень много лет и располагаем не только множеством клиентов, но и партнеров.
Поэтому там достаточно легко организовать любой консорциум, не только технологический, но и с участием застройщика, банка и т.д. В Европе или США у нас не настолько богатый и широкий опыт и история. Поэтому процесс поиска локальных партнеров может быть гораздо сложнее.
Это один из существенных вызовов, с которым мы столкнулись, приступив к реализации проекта «Умный Берлин».
В некоторых странах на уровне муниципалитетов принимаются стандарты умных городов и решений, которые должны быть там внедрены. Считаете ли вы это правильным и необходимым? Это должен решать рынок, конечный пользователь или органы власти?
— Во всехслучаях есть свои плюсы и минусы. Но некоторая стандартизация нужна, вне зависимости от того, принуждает ли к этому государство или нет. Думаю, что она случится, когда технологии и решения начнут подходить к реальной коммерциализации и выводу на рынок.
Пока мы только пробуем разрабатывать некие «идеальные решения», и это еще не коммерциализация.
Чтобы мир пришел к этому, необходимы определенные стандарты, которые позволят производителям и поставщикам решений довести свои технологии до необходимого уровня, сделать разработки пригодными к использованию в любом проекте «умного города» в любой точке мира.
Suita Sustainable Smart Town в Осаке планируется открыть весной 2022 года. Город будет построен на территории бывшего завода Panasonic площадью 2,3 гектара. Ожидается, что он станет первым в Японии городом со 100% возобновляемой энергией. Помимо 362 жилых единиц, этот «умный город» также будет включать в себя общественный парк, оздоровительный и коммерческий комплексы.
Любой «умный город»– это город, управляемый данными. Участвуете ли вы в интеграции, передаче данных в какие-то другие общие платформы управления?
-Нет, мы не обмениваемся никакими данными и не планировали это делать. Данные «умного города» используются исключительно для повышения эффективности наших решений. И, в принципе, я пока не вижу необходимости в таком обмене.
Что вы думаете о российском рынке «умных городов», его будущего и роли Panasonic в его развитии?
— При низких ценах на нефть вопрос энергосбережения может быть не столь актуальным для российских потребителей. Да и обеспокоенность природоохранными вопросами в РФ не так сильна, как в ЕС.
Поэтому если говорить об «умных городах» в России, то это больше история об IoT, подключаемых устройствах. Однако у Panasonic есть и другие разработки в области энергетики — например, тепловые насосы на природном газе, которые не только вырабатывают энергию, но и обогревают помещения.
Я очень надеюсь, что эти технологии смогут встроиться в будущие проекты «умных городов» в России.
Рынок электротранспортных средств в Европе растет.. Как вы думаете, с чем это связано, и как вам вдится ситуация в России?
— Правительства европейских стран прилагают большие усилия к увеличению количества электромобилей, ставя действительно высокие планы по декарбонизации производителям и параллельно субсидируя конечных пользователей, чтобы они покупали электрические авто. Т.е., чтобы добиться реального бума электротранспорта, нужна очень сильная руководящая роль властей, какой пока не ощущается в России. Поэтому в РФ пока нет такой тенденции с ростом рынка электрокаров, как в Европе. Но давайте подождем и посмотрим.
Загрузка...
