Некоторые читатели Хабра, вероятно, не застали период взаимоотношений корпорации Microsoft с Linux, который можно охарактеризовать как «резкое неприятие». Но для многих из нас до сих пор несколько странно видеть новости и статьи об интеграции различных Open source-систем и ядра Linux в операционную систему Windows. Сотрудничество Microsoft с Open source сообществом не может не радовать, тем более что сейчас корпорация является одним из крупнейших контрибьюторов в разные открытые проекты. Но, повторюсь, раньше было не так — совсем не так. Под катом — относительно короткая история взаимоотношений Microsoft и Linux, начиная с конца 90-х и заканчивая нашим временем. Первый этап взаимоотношений Linux и Microsoft можно описать как полное безразличие компании. Собственно, все логично — для Microsoft новая ОС изначально не представляла никакого интереса. Опасаться системы, которая является уделом нескольких тысяч гиков, смысла нет. Использовать эту систему тоже бесполезно, — ведь на ранних этапах Linux не был сколько-нибудь серьезным инструментом. Уже потом, когда стали появляться разные и весьма примечательные дистрибутивы, отношение компании несколько изменилось. Но до определенного момента в стане Microsoft царило полное безразличие. Бизнес шел отлично, волноваться абсолютно не о чем. К концу 90-х Linux становится уже заметным игроком на рынке серверного ПО. Начинается бурное развитие открытого программного обеспечения, что стало ответом на проприетарное ПО корпораций. У компании пока что нет единой стратегии взаимодействия с рынком открытого ПО и Linux в частности. Но изучать все это она уже начала.
Это стало известно благодаря так называемым «Хэллоуинским документам» (Halloween documents) — пакету аналитических записок, созданных сотрудником Microsoft по имени Винод Валлоппиллил (Vinod Valloppillil). Документация была внутренней, она начала распространяться внутри корпорации в середине осени 1998 года.
Среди прочих утверждений интересны несколько тезисов:
- Linux вряд ли когда-нибудь станет угрозой для Microsoft в сфере настольного ПО. А вот на рынке серверного ПО Linux — серьезная угроза.
- Бороться с Linux можно путем разработки технологий, превосходящих то, что есть в Unix, а также поиска слабых мест в архитектуре Unix.
- Предложение бороться с открытыми стандартами „тихой сапой“, то есть понемногу заменять открытые стандарты на проприетарные, желательно, конечно, от Microsoft.
Конечно, до открытого конфликта дело не доходило, но Microsoft старалась противостоять экспансии Linux. В начале 2000-х открытое ПО стало развиваться весьма активно, и в компании поняли, что игнорировать новые тенденции не получится — это становилось просто опасно. 
В 2001 году издание Chicago Sun-Times взяло интервью у СЕО Microsoft Стива Баллмера. Тот рассказал много интересного и, в частности, заявил, что свободное программное обеспечение — это рак рынка ПО. По его словам, проблема в том, что использовать такое ПО можно лишь в проектах, которые сами потом должны быть открытыми. Для корпораций по этой причине путь в Open source закрыт, поскольку используемый фрагмент открытого ПО затем обязывает компанию открывать проприетарное программное обеспечение, чего коммерческая компания сделать не может. Корпорация запустила инициативу Get the Facts — отдельный сайт, который показывал преимущества Windows и других проприетарных проектов компании, рассказывая о недостатках Linux.
Кроме того, Microsoft старалась обнаружить любые признаки нарушения своих запатентованных технологий со стороны разработчиков свободного ПО. В 2007 году один из представителей Microsoft рассказал, что Linux нарушил сразу 235 патентов корпорации, так что компания готовится к судам со всеми, кто станет использовать «украденные» технологии в своем бизнесе.
Возможно, противостояние Microsoft с рынком свободного ПО возникло из-за непонимания топ-менеджерами компании сути Open source. В итоге команда Microsoft решила начать осторожное изучение новой для себя идеи и даже сделала предложение экс-архитектору ПО IBM Биллу Хилфу — помочь корпорации разобраться в преимуществах Linux. Дело в том, что в конце 90-х IBM сделала ставку на Linux и открытое ПО, надеясь получить преимущество перед конкурентами — тогда, кстати, Microsoft тоже была конкурентом этой компании. Представители Microsoft заявили, что не разбираются и не понимают Open source, попросив Хилфа стать главным по открытому ПО в корпорации. Его главной задачей было обучение членов команды. Первое время он был очень занят ответами на вопросы: «А как вообще этот Open source работает? Как действуют лицензии на это ПО? Люди действительно работают бесплатно?»
После этого Хилф с сотрудниками уже пытались найти пути развития Microsoft в сотрудничестве с коммьюнити Open source и с использованием свободных продуктов. Все это привело компанию к использованию Node.js и Hadoop.
В 2007 году Microsoft закрыла свой сайт Get the Facts и вместо него запустила новый ресурс для Windows Server, который назывался Compare. В начале 2000-х стала бурно развиваться SaaS-отрасль, и это стало началом «Золотого века» Open source. Корпорация Microsoft к тому времени уже немного освоилась с открытым программным обеспечением и Linux, поэтому стала внедрять многие решения. Примерно в то время стартовал проект BizSpark и некоторые другие, не такие масштабные. Внутри корпорации появилось целое подразделение по работе с Linux и Open source. С 2007 года корпорация стала участвовать в разработке таких продуктов, как Apache, PHP, Eclipse и других. Годом позже Microsoft открыла Linux Interoperability Lab. 
Ну а с 2009 года компания стала активнейшим образом участвовать в разработке ядра Linux, являясь контрибьютором и в других открытых проектах, например, CodePlex, на котором хостились Open source проекты. В 2011 году корпорация заявила о начале разработки версии Hadoop, которая может работать под Windows. Также компания стала контрибьютором Hadoop, о чем уже говорилось выше. В 2008 году произошло еще одно знаковое событие — уходя со своего поста, Билл Гейтс провел собрание с рядом сотрудников, имеющих отношение к свободному ПО, и обсудил с ними возможность активизации разработки Open source проектов и вообще полного изменения отношения компании к Linux. Конечно, все это делалось не из-за идеологии и внезапной любви к Linux, а потому что компания хотела получить возможность использовать открытое программное обеспечение. Оно стало чрезвычайно важным для развития облачной сферы, и Microsoft как компания, имеющая в этой отрасли интерес, не могла пройти мимо Open source. 
С самого начала развития отрасли было заметно, что доля открытого ПО выше проприетарного. Все потому, что свободное программное обеспечение можно было быстро адаптировать под собственные нужды, не ведя ни с кем переговоров. А если что-то шло не так, сменить решение можно было без проблем и бесплатно. В случае же проприетарного ПО компании обычно должны были купить его, а потом использовать, даже если возникали сложности — просто потому, что покупки такого рода обходились дорого. Microsoft иногда упускает возможности для развития — так было с отказом от разработки планшетов, собственной поисковой системы и т.п. Но в случае с Linux корпорация среагировала быстро: несмотря на упорство некоторых топ-менеджеров, включая Стива Баллмера, Microsoft все же стала активно работать с Open source и Linux. Возражения попросту отметались.
Все это не было напрасным. Например, уже в 2019 году стало известно, что у клиентов Azure стали превалировать Linux-системы, а не Windows.
C течением времени Microsoft стала играть в Linux-сообществе настолько важное значение, что представитель корпорации даже стал членом совета Linux Foundation.
Впервые это произошло в 2016 году, с тех пор кто-то из компании постоянно присутствует в совете этой организации.
Ну а потом дело пошло еще быстрее:
- Microsoft представила открытый .NET Core 1.0.
- Активно сотрудничала с сообществом FreeBSD для внедрения в Azure.
- Открыла devkit Xamarin.
- Добавила поддержку Debian GNU/Linux для Azure.
- Проводит сертификацию для открытого ПО.
- Присоединилась к Open Invention Network.
- Предоставила неограниченную лицензию для работы со своим патентным портфелем другим членам консорциума.
Благодаря этому еще в 2016 году доход облачных сервисов компании вырос на 116% по сравнению с предыдущим периодом, и активное развитие продолжается до сих пор. Впервые о тесной дружбе Microsoft с разработчиками Linux стало известно 4 года назад. Тогда компания вместе с Canonical заявила об интеграции ОС Ubuntu в Windows. Получилось нечто вроде эмулятора, но вполне работоспособного. Но это были лишь первые эксперименты, которые постепенно продолжались, пока не переросли в нечто большее.
Так, корпорация оптимизировала ядро Linux для серверных ARM, выпустила Microsoft Edge для Linux, выпустила Windows для Linux 2 и даже представила собственный дистрибутив Linux.
В общем, корпорация подружилась с Linux настолько, что в прошлом году Евангелист Open source Эрик Реймонд предсказал, что Windows перейдет на ядро Linux в недалеком будущем. Реймонд утверждает, что Windows станет слоем эмулятора на ядре Linux. Интерфейс же ОС от Microsoft станет просто графической средой для Linux, где можно будет запускать приложения под Windows через эмулятор.
Что ж, реалистичен ли этого прогноз, покажет только время. Но сомнения в том, что Microsoft и дальше будет дружить с Linux, нет уже никакого. 
Как Microsoft боролась с Open Source и почему ей пришлось полюбить Linux
На презентации Windows 11 в Microsoft рассказали, что новая операционка поддерживает Android Open Source Project.
А ведь ещё в начале века менеджеры Microsoft обвиняли сторонников открытого ПО в воровстве, называли Linux раковой опухолью и планировали закрыть все общие сетевые протоколы.
Мы изучили историю компьютерных войн и выяснили, как Microsoft превратилась из ярого противника в ключевого спонсора Open Source.
Вообще все первые программы были открытыми. В 1950-е IBM выпускала 701-е модели совсем без софта. Поэтому учёные и инженеры передавали друг другу программы с исходным кодом, изучали их и переписывали под свои машины.
В 1965 году появился настольный компьютер PDP-8, более быстрый и доступный по сравнению с предыдущими моделями. Компьютеры вышли за пределы военных центров, попали в частные компании и лаборатории — программ стало ещё больше.
Примерно в то же время IBM выпустила машины с ПО на борту: примитивной операционкой SOS, интерпретатором языка Interlisp и компилятором Fortran.
Правда, почти сразу антимонопольщики заставили их продавать программы отдельно: покупатели должны понимать, сколько и за что платят.
PDP-8/E — самая «персональная» модель из линейки PDP-8. Pete Turnbull / Flickr
В 1960-е ещё никто не понимал, что такое программа с юридической точки зрения. У любой программы, как и у книги, есть автор, но авторское право не запрещает обмениваться книгами. По этой логике можно передавать купленную программу другим пользователям.
С другой стороны, когда пользователь устанавливает на компьютер программу, за которую не платил, он создаёт нелегальную копию, а производитель софта теряет деньги.
Чтобы защитить права разработчиков ПО, Конгресс США в 1976 году признал компьютерные программы объектом авторского права.
В 1973 году Bell Labs опубликовала операционную систему UNIX с открытым кодом, и она сразу же стала хитом. UNIX создавалась для широкой аудитории, стоила мало и легко переносилась с одной машины на другую.
Калифорнийский университет в Беркли создал на основе UNIX операционную систему BSD, которую регулярно обновлял и продавал по 1000 долларов за копию. В AT&T поняли, что теряют деньги, и закрыли код, а UNIX, который раньше стоил как дискета, стали продавать за десятки тысяч долларов.
Как защитить программу с точки зрения права, читайте в нашей статье.
В 1975 году студенты Гарварда Билл и Пол разработали интерпретатор Basic для компьютера Altair 8800 и передали его компании-производителю за процент от продаж.
Примерно в то же время они зарегистрировали компанию Micro-soft. Со временем дефис отвалился, а компания превратилась в гигантскую корпорацию с капитализацией 2 трлн долларов. Именно «мелкомягкие» придумали MS-DOS, легендарные Windows 95, 98, XP и 7, пакет офисных программ, среду разработки Visual Studio и C# с платформой .NET.
Молодые предприниматели получали около 100 долларов с каждой проданной копии Basic, но так и не разбогатели — интерпретатор плохо покупали. А вот продажи Altair росли и превышали продажи ПО в десятки раз. Билл понял, откуда ноги растут: люди платили за железо, а копии программы передавали друг другу.
В 1976 году Гейтс психанул и опубликовал знаменитое «Открытое письмо любителям», в котором катком проехался по халявщикам:
Мы получили сотни положительных отзывов от пользователей Basic. Однако вот что удивительно: 1) большинство этих «пользователей» никогда не покупали Basic (менее 10% всех владельцев Altair купили Basic), и 2) с полученной суммой лицензионных платежей время, которое мы потратили на Altair Basic, стоит меньше 2 долларов в час.
Почему так происходит? Потому что большинство из вас, так называемых «любителей», крадут программное обеспечение. Вы считаете, что платить нужно только за железо, а программами можно делиться. И никого не волнует, получают ли разработчики деньги.
Так началась борьба Microsoft с Open Source. Билл Гейтс уже тогда увидел в свободном ПО угрозу своей бизнес-модели, хоть полноценное движение ещё не сформировалось, а Linux появится только через 16 лет.
В словах Гейтса была правда. Производитель должен получать деньги за популярный и качественный продукт. Но с софтом традиционное авторское право не работало: программы легко копировались, а защиты не было.
В то же время сам Билл Гейтс образца 70–80-х не был олицетворением честности и справедливости. Например, в 1981 году он заключил сделку с IBM, по которой вместе с Полом Алленом получал процент от проданных копий MS-DOS.
За тридцать лет сделка принесла основателям MS по 200 млн долларов. А вот Seattle Computer Products, фирма-разработчик, у которой они купили свою операционку, получила лишь «спасибо» и 50 тысяч долларов.
Через несколько лет она пошла ко дну.
В 1983 году учёный из лаборатории искусственного интеллекта MIT опубликовал письмо под заголовком «Свободу UNIX!». Автор пообещал создать открытую UNIX-совместимую систему со свободным ПО и просил всех неравнодушных помочь деньгами, рабочим временем, программами и оборудованием. Энтузиаст назвал её рекурсивным акронимом GNU — GNU is Not UNIX.
Автора письма звали Ричард Столлман. Как и Гейтс, он учился в Гарварде, сходил с ума по компьютерам и был гением — на этом сходства заканчиваются.
За 13 лет в MIT он успел поработать над Lisp-машиной и создать текстовый редактор Emacs. С университетских времён Ричард знал, что у кода, как и у знаний, нет хозяина.
Поэтому сторонники проприетарного (закрытого) софта, по его мнению, только мешают прогрессу и незаконно присваивают общечеловеческое достояние.
Не, показалось, это какая-то шляпа. Wikimedia Commons
В 1984 году Ричард увольняется, чтобы университет не заявлял о правах на GNU, и полностью погружается в проект. Параллельно вместе с соратниками он разрабатывает юридическую основу свободного ПО — лицензию GPL.
GPL (GNU Public License) — официальная альтернатива авторскому праву.
Чтобы программы были свободными, недостаточно просто опубликовать и сказать: «Берите кто хочет, мне не жалко!» Ведь обязательно найдутся добрые люди и заявят о правах на ваш труд.
Вот для этого Столлман придумал копилефт («авторское лево») — когда автор предоставляет пользователям право распространять и изменять произведение. При этом авторы производных работ распространяют их с сохранением этих прав.
С одной стороны, это здорово: можно взять понравившуюся программу и скопировать блоки кода для своего проекта. С другой — когда вы используете Open Source в разработках, они тоже становятся свободными.
В 1991 году Линус Торвальдс выкладывает на FTP-сервер ядро Linux. На его основе энтузиасты собрали открытую операционную систему GNU/Linux, как и задумывал Ричард Столлман.
Новая система быстро нашла поклонников среди пользователей ОС Minix и сторонников Open Source. О Linux сразу же заговорили как об «убийце Windows».
Мол, кто захочет платить, когда можно бесплатно установить полноценную ОС с набором программ? Предсказания сбылись, но частично.
Несмотря на восторг компьютерного сообщества от Linux, по качеству продукта он сильно отставал от Windows. Linux создавали в первую очередь для программистов, а не для широкого круга пользователей.
Люди покупали компьютеры с предустановленным софтом от Microsoft и не думали что-то переустанавливать.
Ведь куда проще установить программу из коробки, чем собирать её по компонентам и копаться в командной строке.
Тем не менее в конце девяностых системы на основе Linux набирают популярность, особенно среди тех, кто работает с серверами и суперкомпьютерами.
Всё больше коммерческих компаний и государственных организаций используют Debian, который сначала подвинул Windows NT, а потом и вовсе стал лидером в серверном ПО.
Позже появляются CentOS, SUSE и Ubuntu Server и тоже отбирают у Microsoft часть рынка.
К концу 1990-х Microsoft стала монополистом и гребла деньги лопатой, а акции пробили исторический максимум. Компания превратилась в «корпорацию зла», которая насаждает корявое ПО и уничтожает конкурентов с помощью армии юристов.
Это сейчас Билл Гейтс филантроп, а в конце девяностых шутили вот так. Frederic Legrand — COMEO / Shutterstock
Окончательно эта репутация закрепилась после утечки в сеть «Хеллоуинских документов». Если кратко, то в них обсуждались способы технического и юридического давления на Open Source.
Например, в одном из писем предлагалось «вымыть» открытые сетевые протоколы, заменив их на проприетарные, и тем самым подорвать основу Open Source.
В Microsoft признали подлинность писем, но съехали на том, что это частные записки рядового сотрудника, а не генеральная линия компании. Да-да, конечно.
В 2000-м на смену Биллу Гейтсу приходит Стив Балмер. При нём «мелкомягкие» выпустили легендарную XP и «семёрку». Но сообществу новый гендир запомнился несбывшимися предсказаниями и перлами в сторону Linux. Вот самый известный:
«Linux — не общественное достояние. Linux — это рак, который пожирает всё, чего касается, в смысле интеллектуальной собственности. Так работает его лицензия».
Или вот:
«Linux — это клон операционной системы, которой уже больше 20 лет. Вот и всё. Просто клон устаревшей операционной системы. Я не говорю, что она не найдёт своих пользователей, но это не что-то новое».
Линус Торвальдс лишь снисходительно комментировал выпады Балмера. Но когда корпорация обвинила Linux и LibreOffice в нарушении 200 своих патентов, разработчик ответил в духе «чья бы корова мычала»:
«Пусть Microsoft назовёт номера патентов, которые нарушает ПО с открытым кодом. Если нарушения есть, программы перепишут. Но боюсь, что Microsoft сама нарушает чужие патенты и лицензию на свободное ПО. Это одна из причин, по которой все её продукты закрыты».
Уже при Балмере Microsoft запустила кампанию Get the Facts по дискредитации Linux. Например, говорили, что пользоваться Windows Server суммарно дешевле, чем Debian. И эта кампания провалилась: ИТ-сообщество обвинило Microsoft во лжи, а Linux так и остался на коне.
В новом тысячелетии топ-менеджеры Microsoft понимали, какие преимущества Open Source даёт бизнесу. Правительство поддерживало открытые проекты деньгами и защищало юридически, а некоторые страны даже разработали национальные операционные системы на базе Linux. К тому же не всех в компании устраивала репутация жадных монополистов.
Но как поменять линию, которой компания следовала 30 лет, и не отпугнуть инвесторов? Идеи, которые проповедовал Ричард Столлман, даже в XXI веке опережают время — для некоторых они были ещё одним видом коммунизма. А коммунизм в США не любят.
Тогда Microsoft стала плавно погружаться в мир открытого ПО. Сначала наняли знающих людей, создали группу по изучению Open Source и утвердили должность директора по стратегии взаимодействия с Linux. Потом свернули позорную кампанию Get the Facts и открыли акселератор стартапов BizSpark, который в 2018 заменила программа Microsoft For Startups.
Постепенно корпорация разработала новую бизнес-стратегию, в которой важное место занимает Open Source. В 2008 году за 10 млн долларов построили лабораторию для обеспечения совместимости своих продуктов с программами на базе Linux.
Потом запустили облако Azure на основе Debian и другого свободного ПО, открыли исходный код платформы .NET и Visual Studio. Наконец, в 2018 году компания покупает за 7,5 млрд долларов крупнейшее хранилище исходного кода — GitHub.
На момент написания статьи в аккаунте Microsoft на GitHub было более 4200 репозиториев. Больше всего звёзд собрали Visual Studio, исходники terminal и язык TypeScript. Из интересного ещё MS-DOS, Objective-C, инструменты для облачной платформы Azure и даже уроки по веб-программированию на нескольких языках (про русский опять забыли).
Исходники опубликованы под лицензией MIT: она разрешает безвозмездно запускать, распространять, изменять и использовать продукт в своих проектах. Единственное условие — текст лицензии и имя создателя должны распространяться вместе с исходным кодом и производными проектами.
Ну, вы поняли…. Microsoft
Члены сообщества по-разному отнеслись к такому развороту отношений. Линус Торвальдс верит, что взгляды компании изменились и Microsoft реально заинтересована в развитии свободного кода. А вот по мнению Ричарда Столлмана, страсть корпорации к Open Source — это старая-добрая политика «поддержать, расширить, уничтожить», которую Microsoft всегда применяла против компаний-конкурентов.
Что на самом деле задумали топ-менеджеры Microsoft, мы узнаем в будущем.
Но точно ясно, что за 30 лет противостояния Open Source из аутсайдеров превратился в мощное движение со своей операционной системой, терабайтами полезного софта и настоящей философией.
Теперь открытый код — это мейнстрим, а его противники — ретрограды и жадины. Уважающие себя ИТ-компании поддерживают Open Source и публикуют исходный код своих продуктов.
Хочешь узнать, почему Linux — это стильно, модно, молодёжно? Изучай открытую операционную систему на курсе «Администрирование ОС Linux» и всё поймёшь.
Мир перевернулся. Microsoft выпустила собственный Linux
13 Июля 2021 09:38 13 Июл 2021 09:38 |
Microsoft выпустила Linux-дистрибутив CBL-Mariner 1.0 собственной разработки. Это его первая стабильная сборка, и она находится в свободном доступе. Microsoft предлагает пользователям собирать на его основе собственные образы, дополняя их различными пакетами, которых сейчас доступно около 3000.
Корпорация Microsoft выпустила первую стабильную сборку собственного Linux-дистрибутива CBL-Mariner. Его премьера состоялась спустя меньше месяца с момента анонса системы Windows 11.
CBL-Mariner 1.0 (Common Base Linux) представляет собой базовую платформу для развертывания Linux-окружений в различных онлайн-сервисах, включая облачные. Microsoft использует его в нескольких своих проектах, включая облачный сервис Azure – второй в мире по популярности после Amazon Web Services (19-процентная доля у Azure и 32% у AWS, по данным Statista.com за I квартал 2021 г.).
Также CBL-Mariner применяется в составе Linux-подсистемы в Windows (Windows Subsystem for Linux 2.0, WSL2). Как сообщал CNews, он отвечает, в частности, за запуск приложений для Linux с графическим интерфейсом.
Документация и все необходимые файлы для CBL-Mariner 1.0 находятся в свободном доступе. Microsoft разместила их на сервисе GitHub, которым владеет с 2018 г. Проект распространяется под несколькими open source-лицензиями, включая GNU GPL и MIT.
Что входит в дистрибутив
Microsoft не распространяет CBL-Mariner 1.0 как отдельный готовый образ. Пользователю придется самому собрать собственный образ с нужной ему начинкой. Софтверный гигант опубликовал на GitHub подробную инструкцию по такой сборке, но пока только для Ubuntu 18.04.
Инструкция по сборке образа
Сам по себе CBL-Mariner 1.0 – это набор базовых RPM-пакетов, которые будут служить основой для будущего образа. Пользователь может сам выбирать, что войдет в итоговый состав образа, и для этого он может использовать специализированный репозиторий. Его каталог размещен на сайте Microsoft и насчитывает приблизительно 3000 пакетов.
Основной набор пакетов в составе CBL-Mariner 1.0 остается неизменным. Microsoft пошла на это ограничение для упрощения сопровождения и разработки апдейтов.
Малая часть всех доступных для CBL-Mariner пакетов
При сборке пользователь может генерировать как полноценные монолитные системные образы, так и отдельные RPM-пакеты на базе SPEC-файлов и исходных текстов. В связи с этим Microsoft реализовала и два варианта обновления CBL-Mariner 1.0 – апдейт отдельных пакетов или образа в целом.
Управление загрузкой системы и различными сервисами в CBL-Mariner 1.0 осуществляется через системный менеджер systemd. За управление пакетами отвечают пакетные менеджеры RPM и DNF.
Инсталлятор в комплекте
Для упрощения процесса установки CBL-Mariner 1.0 Microsoft добавила в его состав инсталлятор. Обычные пользователи могут использовать его в графическом режиме с отображением интерфейса, продвинутым же может пригодиться текстовый режим.
Инсталлятор может генерировать VHD- и ISO-образы и предоставляет два варианта установки на выбор. Первый – это Core, и при его выборе будут установлены только базовые сервисы и программы. Второй позволяет установить полный набор пакетов – он называется Full.
В дополнение к этому непосредственно в меню инсталлятора можно выбрать раздел накопителя, на который будет установлен дистрибутив.
Настройка хоста, логина и пароля
Здесь же можно заранее создать пользователя и выполнять ряд других базовых настроек.
Безопасная система
Согласно предоставленному Microsoft описанию, при разработке CBL-Mariner 1.0 компания уделяла много внимания вопросам безопасности. Например, в системе есть функции шифрования разделов и фильтрации системных вызовов за счет механизма seccomp, плюс он умеет проверять подлинность пакетов по цифровой подписи.
Дмитрий Исаев, Softline: Мы видим превосходные перспективы развития облачного бизнеса в России
Импортозамещение 
В CBL-Mariner 1.0 по умолчанию активна защита от переполнения буфера и стека, а области памяти, в которых хранятся части ядра и модулей, доступны исключительно для чтения. Исполнение любого кода в них запрещено.
Также в CBL-Mariner 1.0 есть и ряд опциональных функций безопасности. Например, пользователь может запретить подгрузку модулей ядра после инициализации всей системы.
Эльяс Касми
Подписаться на новости Короткая ссылка
Как Microsoft 13 лет шла от «Linux — это рак» до «Microsoft любит Linux»
В 2001 году тогдашний СЕО Microsoft Стив Балмер окрестил Linux не иначе как «раковой опухолью» на теле интеллектуальной собственности. Спустя 13 лет компания призналась в «любви» к Linux.
InsiderPro проследил, как менялось отношение Microsoft к открытой операционной системе и опенсорсному движению за эти годы.
В начале нулевых Microsoft сравнивала Linux с раком и относилась к ней соответственно. Она финансировала компанию по разработке софта SCO, которая атаковала Linux судебными исками о нарушении авторских прав, обвиняла Linux в нарушении неназванных патентов и сдирала патентные отчисления с поставщиков Android-решений.
Linux — не общественное достояние. Linux — это рак, который пожирает всё, чего касается, в смысле интеллектуальной собственности. Так работает его лицензия.
В «Хэллоуинских документах» Microsoft называет Linux прямой угрозой своим доходам и платформе, особенно в серверном сегменте.
Уже тогда Microsoft видела в Linux и опенсорсном сообществе фундаментальную угрозу для своей бизнес-модели: «Возможность открытого ПО объединять и задействовать умы тысяч людей во всём интернете просто потрясает. Что ещё более важно, евангелизация открытого ПО происходит вместе с расширением интернета намного быстрее, чем наша собственная евангелизационная работа».
Что решила сделать Microsoft? «Открытые проекты смогли закрепиться во многих серверных приложениях благодаря широкому применению удобных и простых протоколов. Расширяя эти протоколы и разрабатывая новые, мы можем перекрыть открытым проектам доступ на рынок», — говорится в манифесте.
В этом подходе нет ничего нового: такую же стратегию Microsoft использовала против Netscape в период браузерных войн. Лучше всего её отражают слова Пола Маритца (на тот момент — вице-президент группы по приложениям и платформам Microsoft), которыми он в 1998 году охарактеризовал действия компании против конкурирующих браузеров: «Embrace, extend, extinguish».
Так как же она докатилась до «любви» к Linux?
В погоне за деньгами
Сатья Наделла рассказал историю изнутри. Её суть можно свести к классическому «Follow the money» («иди по следу денег»). В интервью Wired Наделла говорил, что не намерен продолжать старые битвы — тем более что Linux уже стала неотъемлемой частью современных бизнес-технологий. «Если вы не принимаете новое, вы не выживете», — отметил он.
Ещё в 90-х Microsoft понимала, что опенсорс имеет неоспоримые преимущества, но на рубеже тысячелетий её единственной целью было задавить его, а не обратить себе на пользу.
«Я пришёл в Microsoft в ноябре 2004-го. Linux считался раком, а опенсорс — коммунизмом», — говорит Сэм Рамджи, ныне директор по стратегическим вопросам DataStax и старший директор Microsoft по платформенной стратегии в 2000-х.
Уже тогда компания осознавала, что бездумно игнорировать Linux в долгосрочной перспективе — проигрышная позиция. В 2004 году Microsoft наняла Билла Хильфа, одного из лидеров Linux и открытого ПО из IBM. «„Мы не понимаем весь этот опенсорс. И нам нужны люди, которые его понимают“. Я был как будто космонавтом-первопроходцем на планете», — вспоминает Хильф.
В 2005-м, Рамджи посещал одни из первых SaaS-мероприятий в Кремниевой долине: «Во время одной 8-часовой конференции, где собралось более 200 человек, технологии Microsoft упоминались только дважды, и то на несколько секунд.
В обоих случаях словами спикеров были „и это у нас работает под управлением Microsoft SQL Server“. Все остальные прозвучавшие технологии были опенсорсными, в основном — LAMP и Java. Тогда я сказал команде, что у нас проблема».
Немного позже Рамджи подготовил стратегический план по SaaS (программное обеспечение как услуга, Software-as-a-Service).
В нём он изобразил опенсорс как самоорганизующийся кэйрэцу с экономическими и структурными преимуществами, противостоять которым Microsoft было не под силу.
Отсутствие платы за лицензию позволяло не бояться экспериментировать и не беспокоиться о масштабировании для SaaS-компаний. Возможность безбарьерно модифицировать код означала, что софт может постоянно улучшаться, исходя из потребностей пользователей.
Рамджи посоветовал Microsoft бесплатно открыть всё своё ПО для стартапов (выравнивание экономических возможностей) и начать самой поддерживать опенсорс-движение (выравнивания в структурной плоскости). Так родилась инициатива BizSpark. Впоследствии Хильф предложил Рамджи перейти на пост директора Microsoft по стратегии взаимодействия с Linux и открытым ПО.
Смена курса
Вместе они разрушали мифы и предрассудки Microsoft против Linux и опенсорса. В 2006-м команда Рамджи начала регулярно демонстрировать опенсорсную технологию Биллу Гейтсу. К концу года Microsoft начала контрибьютить в Apache, PHP, Eclipse и свернула программу Get the Facts — рекламную кампанию по дискредитации Linux.
Настоящая «оттепель» началась в 2008 году, когда Microsoft за $10 млн создала лабораторию Linux Interoperability Lab по обеспечению совместимости своих продуктов с решениями на базе Linux вместе с корпорацией Novell.
Позже, в 2009-м, Microsoft внесла изменения в ядро Linux 2.6.32 под GPL 2. «Сделать вклад в Linux было для нас величайшим прорывом — это значило сделать что-то, чего от нас никто никогда не ждал. Эта работа имела большое значение. Я безгранично горжусь нашей командой», — продолжает Рамджи.
Едва ли не самым значимым периодом своей работы в компании он считает работу с Горацио Гутьерресом и его командой над изменениями в правила разработки Microsoft по опенсорсным лицензиям, чтобы её инженеры могли спокойно участвовать в создании софта, распространяемого по лицензиям MIT и Apache. Прежде они опасались, что это навсегда заклеймит их и им больше не позволят работать с программным обеспечением Microsoft.
За неделю до отставки Гейтса в 2008 году команда Рамджи получила от него полное разрешение обновить модель работы инженеров Microsoft с открытым ПО: «Это был замечательный момент, в который Гейтс, понимавший опенсорс, изменил компанию. Стив Балмер, Крейг Мунди и Брэд Смит были в кабинете, когда Билл поднялся и заявил о своей поддержке: „У разработчиков Microsoft должна быть возможность использовать и контрибьютить в открытое программное обеспечение“».
Но это пока нельзя назвать примирением с Linux и опенсорсом. По словам Рамджи, миры Microsoft и опенсорсного ПО были настроены друг к другу взаимно враждебно. Компания согласилась потратить деньги, чтобы понять опенсорс, но лишь для того, чтобы уничтожить его:
«Я думаю, когда вы подходите ближе к пониманию предмета, ваше отношение к нему меняется с агрессии на принятие. Опенсорс больше не был чуждым и зловещим и стал чем-то реальным и доступным для понимания. Моей задачей и задачей моей команды было с прагматической точки зрения показать, что принятие Linux и опенсорса может улучшить репутацию компании и увеличить доходы».
Microsoft пришлось пересмотреть свои убеждения ещё и потому, что люди и власти были недовольны её отношением к Linux и опенсорсу, говорит Рамджи.
Власти начали на законодательном уровне закреплять преференции для опенсорса: решение любой технической проблемы требовалось начинать с опенсорсного решения и только потом искать обоснования для покупки коммерческого ПО. Некоторые страны начали разрабатывать национальные операционные системы на базе Linux.
Зная бизнес-модель, стратегию и метрики Microsoft, команда Рамджи смогла доказать, что дружелюбное отношение к Linux и опенсорсу пойдёт на пользу компании.
Другие сотрудники Microsoft на менее высоком уровне тоже понимали необходимость изменений.
Бывший региональный менеджер по продажам Microsoft и ныне вице-президент IGEL Technology Кейси Чейн отмечает, что был большим поклонником Балмера, который возглавлял Microsoft на протяжении второй половины эры проприетарного ПО.
«Я понимаю, почему он столько лет упрямился. Слишком многое стояло на кону, а на Уолл-Стрит, знаете ли, очень любят квартальные отчёты», — говорит Чейн.
В конечном итоге он считает, что покупка GitHub, инвестиции в Linux и другие шаги навстречу опенсорсу были весьма выгодны для Microsoft — как для её бизнеса, так и в плане программирования.
Облако
Ещё одним толчком к дружбе с Linux, было облако.
Ведущий инженер Microsoft Джон Госсман отмечал: «Ещё одна ключевая причина изменить наши взгляды на открытые технологии заключалась в том, что мы строили облачный сервис, и было важно отвечать запросам разработчиков.
Не бывает так, чтобы компания использовала только один язык программирования или одну операционную систему, поэтому нам нужно было поддерживать всё, причём качественно».
Рамжди соглашался, что для монетизации облако нуждалось в максимальной рабочей нагрузке. Рынок Linux должен был стать огромным, и Microsoft не могла позволить себе упустить его.
И они были правы. В 2015 году СТО Microsoft Azure Марк Руссинович на одной из конференций по опенсорсу объявил новый девиз Microsoft: «Enable, integrate, release, and contribute». Он добавил, что чтобы стать жизнеспособной облачной платформой, Azure должна поддерживать Linux, поэтому команда проекта начала работать над этим в день его запуска.
Сегодня, отмечает Рамджи, как поставщик облачных решений Microsoft достигла «прагматического просветления»: «Microsoft прошла от ненависти к опенсорсу до его обожествления. Мы все хотели быть на правильной стороне истории, и нам было очевидно, что это была сторона Linux и опенсорса».
В подтверждение этому главный разработчик ядра Linux в Microsoft Саша Левин в 2019 году сообщил, что Linux стала популярнее Windows среди пользователей Azure.
Были и другие факторы, заставившие Microsoft потеплеть к Linux.
Госсман отмечает, что частично трансформация шла снизу и была связана со сменой поколений: новые разработчики, которых нанимала компания, использовали опенсорс и были знакомы с ним.
В то же время опенсорс получил мощную поддержку руководства, в том числе Сатьи Наделлы. «Когда перемены в культуре инициируются одновременно и снизу и сверху, то они происходят очень быстро», — отмечает Госсман.
Он, как и остальные в Microsoft, понимали, что опенсорс позволяет расширить границы любой организации — даже такая махина, как Microsoft, оценила огромную значимость участников сообщества, привносящих в программное обеспечение идеи, обратную связь, исправления, новый функционал и многое другое. Опенсорс позволяет людям делиться знаниями и практиками работы с софтом, и эти знания можно «возвращать», вкладывая в проекты на благо сообщества.
Госсман стал первым представителем Microsoft, который вошёл в совет директоров Linux Foundation. Сейчас его место занимает его коллега Сара Новотны. «Опенсорс изменил то, как мы разрабатываем программное обеспечение, взаимодействуем с клиентами и выстраиваем сотрудничество с партнёрами. Теперь это фундамент нашей современной культуры», — подытоживает Госсман.
«Microsoft любит Linux»
В последние годы поступки Microsoft наглядно демонстрируют, что она действительно заинтересована в жизни и развитии Linux и опенсорса. Кульминацией, возможно, было присоединение компании к консорциуму Open Invention Network. Microsoft предоставила его участникам бесплатную неограниченную лицензию ко всему своему патентному портфелю.
Помимо облака, Microsoft разворачивает в сторону Linux и опенсорса свою десктопную платформу. В 2020 году вышла новая версия браузера Edge на основе движка Chromium с открытым исходным кодом. Также Microsoft готовит версию пакета приложений Office 365 для Linux и выпустила подсистему WSL 2 (Windows Subsystem for Linux 2.0), адаптированную для запуска Linux-приложений в Windows 10.
Как знать, может не за горами тот день, когда Microsoft выпустит Windows на ядре Linux, вангует евангелист опенсорса Эрик Реймонд.
В кругах Linux всё ещё есть некоторое недоверие к Microsoft: для некоторых она навсегда останется «империей зла».
Линус Торвальдс думает иначе: «Всё это противостояние Microsoft иногда было забавным — этакой шуткой. Но сегодня они гораздо дружелюбнее. Я общаюсь с разработчиками Microsoft на разных конференциях, и мне кажется, что они действительно изменились, и разработчики счастливы. Им нравится работать над Linux. Поэтому я абсолютно не приемлю всю эту негативную риторику в адрес Microsoft».
Сегодня, в 2021-м, Microsoft действительно примирилась с Linux и стала «про опенсорс». Сейчас найти крупную технологическую компанию, которая не связана с Linux и опенсорсом — за исключением, разве что, Apple, — почти невозможно.
«Несколько лет назад, чтобы несколько крупных технокомпаний вместе согласовали какую-то программную инициативу, приняли открытые стандарты или договорились насчёт каких-то политик, целые месяцы уходили на переговоры, обсуждения, баталии с юристами, — писала в январе Сара Новотны.
— Опенсорс полностью всё изменил: теперь это общепринятая в отрасли модель сотрудничества между компаниями.
Когда возникает новый тренд или проблема, и мы знаем, что её лучше решать сообща, то приходим к соглашению за считаные недели, руководствуясь в своих действиях устоявшимися моделями».
Загрузка...
